(no subject)

А полночь легла королевой,

в молекулы день измолов;

бытийное голое древо,

покрытое инеем слов,

качается в такт колыбельной,

в окошко скребётся звезда,

и Сам в тишине запредельной

на цыпочках входит туда,

где спящие тёплые дети,

и ставит на каждом печать.

Садись, милосердый радетель,

со мной колыбель покачать.

Смотри, незакрытая дверца

на маленькой детской груди -

живое, дрожащее сердце…

Ты только молчи, не буди.

Сопит нежнокожий младенец,

а время своим чередом

на матовых крыльях пядениц

впускает грядущее в дом.

И нет в нём ни ясного смысла,

ни дна. Совершив экзерсис,

судьба вверх ногами повисла,

вцепившись когтями в карниз.

Вот тонкое горло сосуда

печалей: он будет испит.

Вот чудо, конечно же, чудо.

Но девочка… Девочка спит,

не зная ни мрака, ни света,

ни горечи будущих дней.

А мама, предчувствуя это,

склоненная, плачет над ней…