(no subject)

И наступит зима, и отмоется въевшийся грим,
в загустевшую кровь подмешают печали и лени,
прислонится к стене ошалевший Иерусалим,
будет молча стоять, как старик, потирая колени.

Ангел города будет над пробкой на трассе кружить
в неустанных попытках помочь своему поголовью.
Где когда-то был храм, невесомо одни витражи
проплывают по воздуху, свет преломляя любовью.

Мы приедем сюда и поселимся в смежных углах,
от всего человечества общую сторону пряча,
в наших душах не будет покоя, как в наших телах,
нас прикроет холодная ночь, усмехаясь незряче.

А потом унесемся в коротком неправедном сне
на двоих в параллельные этой реальности дали,
где февраль - в продолжение жизни - ложится к весне,
где счастливых таких, кроме нас, до сих пор не видали,

где чистейшие звуки, как звезды, на землю сошли
и, готовы сложиться в слова, мельтешат у порога,
где рассеянный Бог сочиняет поэтов земли,
тех, которые раньше для неба придумали Бога.