(no subject)

Словно в страхе бегущий судьбы неудавшийся вор,
не украв для себя ни любви, ни крупицы покоя,
умощусь потихоньку на траченый молью ковер
и на нем полечу – на бескрылье сойдет и такое -
по испуганным улицам, где, добела раскалив
бездыханные здания, скверы, аллеи, колонны,
бесноватое лето безжалостно жжет Тель-Авив;
над богатым кварталом, где сходят с ума утонченно;
где на полмудреца полрайона такой простоты,
что на раз растворенная мудрость почти что незрима;
где в одном из домов задремал мой нахмуренный ты,
в полусне бормоча о падении нового Рима;
пролечу над мостом, над сплетением сотни дорог,
где, как вирус, разносят сомнительной благости вести,
что за эту вот жизнь наш еврейский расчетливый бог
максимальную цену заломит - и торг неуместен,
потому что повсюду земля, все равно умирать,
и не суть на каком из ее континентов однажды,
приземлившись неловко, навеки закроешь тетрадь;
отвлекись же сейчас от усталости, жара и жажды,
на мгновение слейся со мной, посмотри мне в глаза,
через черный туннель почерпнув только черной печали,
чтоб остаться вдвоем, когда, с неба сорвавшись, гроза
грохнет ливневым словом, которое будет в начале.