(no subject)

В переулке Летучих Мышей, где никто не живет,
где не хаживал бог, да и черт с прошлогоднего не был,
примостившись в углу, я копирую небо в блокнот,
чтобы было хоть что-то, когда не останется неба.

Сумасшествие – это когда в эпикризе метель,
минус тридцать внутри, а на улице тихо и гладко,
это время, в котором ночуешь в густой пустоте,
все, что было когда-то, до дна отлюбив, без остатка,

это в музыку румбы нарочно выплясывать твист,
проходя мимо зеркала, думать всерьез «это я ли?»,
это видеть, как, мокрый от пота, застыл пианист,
и случайная капля сверкает на крышке рояля,

это чувствовать в сонмище слов, что, беспомощно нем,
не умеешь сказать, как нелепо на свете и странно,
это слышать в качании сосен обрывки фонем
и доподлинно знать - это шепчется с Осипом Анна,

это малая плата за краткий наземный постой -
прогоревшие дни остывают быстрей стеарина;
за возможность смотреть, как летят над житейской тщетой
две крылатые белые тени – Борис и Марина.