(no subject)

Рассовав равнодушных людей по коробкам квартир,
по коробкам кроватей вслепую сложив их по парам,
утомленный Создатель нагрянул в ближайший трактир,
где особым гостям наливают по пятницам даром.

Выбиваясь намеренно из трудовой колеи,
отдыхает, поставив до нового дня многоточье.
Почему бы и мне не набраться, пускай на свои,
и по лестнице вверх не взлететь, очутившись над ночью?

По ночам в январе (невзирая на летний пейзаж)
хорошо постоять под сдувающим ветром на крыше:
и не сразу поймешь, то ли это нетрезвая блажь,
то ли дом под тобою порывами ветра колышет.

Впрочем, разницы нет. Наплевать, что сказал бы сосед,
благовиднейший старец, без маски тебя заприметив;
наплевать, потому что в глазах твоих выглядит свет,
будто нет никого, хоть немного живого, на свете.

Вряд ли кто-нибудь нужен тебе, да и ты никому:
ни к земле, ни к стране не привязан - один, как скотина...
А внизу все как будто в огне, все как будто в дыму,
а внизу, словно тысячу лет не прошло, - Палестина.

Так стоишь у безжалостной ночи в зажатой горсти,
допивая луну из стакана остывшего чая,
и не хочешь на это смотреть, но - не в силах уйти –
немигающе смотришь, реальность такой ощущая,

словно все, что осталось от мира - последняя пядь,
словно тонет корабль, не стерпев штормового искуса,
словно в это мгновение кто-то случайный опять
в темноте потихоньку снимает с креста Иисуса.

(no subject)

Рассовав равнодушных людей по коробкам квартир,
по коробкам кроватей вслепую сложив их по парам,
утомленный Создатель нагрянул в ближайший трактир,
где особым гостям наливают по пятницам даром.

Выбиваясь намеренно из трудовой колеи,
отдыхает, поставив до нового дня многоточье.
Почему бы и мне не набраться, пускай на свои,
и по лестнице вверх не взлететь, очутившись над ночью?

По ночам в январе (невзирая на летний пейзаж)
хорошо постоять под сдувающим ветром на крыше:
и не сразу поймешь, то ли это нетрезвая блажь,
то ли дом под тобою порывами ветра колышет.

Впрочем, разницы нет. Наплевать, что сказал бы сосед,
благовиднейший старец, без маски тебя заприметив;
наплевать, потому что в глазах твоих выглядит свет,
будто нет никого, хоть немного живого, на свете.

Вряд ли кто-нибудь нужен тебе, да и ты никому:
ни к земле, ни к стране не привязан - один, как скотина...
А внизу все как будто в огне, все как будто в дыму,
а внизу, словно тысячу лет не прошло, - Палестина.

Так стоишь у безжалостной ночи в зажатой горсти,
допивая луну из стакана остывшего чая,
и не хочешь на это смотреть, но - не в силах уйти –
немигающе смотришь, реальность такой ощущая,

словно все, что осталось от мира - последняя пядь,
словно тонет корабль, не стерпев штормового искуса,
словно в это мгновение кто-то случайный опять
в темноте потихоньку снимает с креста Иисуса.