(no subject)

Здесь на улицах крик неприятен и груб,
здесь вдыхаешь частицы горючего газа,
здесь при взгляде на новости просится с губ
неизящной словесности крепкая фраза,
здесь единственный способ судьбы - на износ,
а слова превращаются в знаки вопроса,
здесь безжалостный фюрер - погодный прогноз
поэтапно внедряет свой план барбаросса,
но сгущенная красочность суетных дней
не стучась, проникает в любую обитель,
здесь душевная боль проступает ясней,
будто кто-то ее окунул в проявитель,
и не рвется, и тянется долгая нить,
и дрожит, не давая уснуть, будоража,
ненадежная жизнь - чтоб ее закрепить 
внеземному творцу не хватило фиксажа,
здесь в поту и в быту растворяешься – весь,
как в предсвадебном дне молодая невеста,
неизбежная функция времени здесь
подменяется полностью функцией места,
здесь не видно привычной природы вещей,
ощущенье, как будто тебя обманули:
здесь весны и зимы не бывает вообще,  
но полгода подряд наступают июли,
здесь  чистилище правит хамсин-суховей,
по квартирам людское безумие пряча,
здесь молчит ярославна неясных кровей
о своем у стены коллективного плача,
правда, небо тут все же немного светлей,
но при свете заметней тифозные пятна
на  живой, лихорадящей, дикой земле;
что я делаю здесь до сих пор - непонятно.

(no subject)

Здесь на улицах крик неприятен и груб,
здесь вдыхаешь частицы горючего газа,
здесь при взгляде на новости просится с губ
неизящной словесности крепкая фраза,
здесь единственный способ судьбы - на износ,
а слова превращаются в знаки вопроса,
здесь безжалостный фюрер - погодный прогноз
поэтапно внедряет свой план барбаросса,
но сгущенная красочность суетных дней
не стучась, проникает в любую обитель,
здесь душевная боль проступает ясней,
будто кто-то ее окунул в проявитель,
и не рвется, и тянется долгая нить,
и дрожит, не давая уснуть, будоража,
ненадежная жизнь - чтоб ее закрепить 
внеземному творцу не хватило фиксажа,
здесь в поту и в быту растворяешься – весь,
как в предсвадебном дне молодая невеста,
неизбежная функция времени здесь
подменяется полностью функцией места,
здесь не видно привычной природы вещей,
ощущенье, как будто тебя обманули:
здесь весны и зимы не бывает вообще,  
но полгода подряд наступают июли,
здесь  чистилище правит хамсин-суховей,
по квартирам людское безумие пряча,
здесь молчит ярославна неясных кровей
о своем у стены коллективного плача,
правда, небо тут все же немного светлей,
но при свете заметней тифозные пятна
на  живой, лихорадящей, дикой земле;
что я делаю здесь до сих пор - непонятно.