(no subject)

Там, где молодость в зрелость впадает, где жизни излучина,
на коротком привале, как будто к родному плечу,
я склонюсь головою к тебе и - прости, не обучена
о простом разговаривать вслух - я тебе помолчу

ни о чём и о том, что рождаемся мы светлолицыми,
но потом забываем с годами, что значит «живой»,
что в минувших своих воплощениях были мы птицами
и, наверное, сбудемся вновь, прорастая травой,

что до этого тысячу лет по песку разогретому
нам идти босиком, иногда становясь на постой,
что природа не терпит пустот и, должно быть, поэтому,
избавляясь от них, заполняет людей пустотой,

что в земной канцелярии памяти нет у диспетчера,
что, возможно, мы есть лишь в границах его забытья.
А потом я уйду, будто не было этого вечера,
только тени, фантомные тени, твоя и моя…

(no subject)

Там, где молодость в зрелость впадает, где жизни излучина,
на коротком привале, как будто к родному плечу,
я склонюсь головою к тебе и - прости, не обучена
о простом разговаривать вслух - я тебе помолчу

ни о чём и о том, что рождаемся мы светлолицыми,
но потом забываем с годами, что значит «живой»,
что в минувших своих воплощениях были мы птицами
и, наверное, сбудемся вновь, прорастая травой,

что до этого тысячу лет по песку разогретому
нам идти босиком, иногда становясь на постой,
что природа не терпит пустот и, должно быть, поэтому,
избавляясь от них, заполняет людей пустотой,

что в земной канцелярии памяти нет у диспетчера,
что, возможно, мы есть лишь в границах его забытья.
А потом я уйду, будто не было этого вечера,
только тени, фантомные тени, твоя и моя…