(no subject)

Многорукая ночь-каракатица открывает невидимый шлюз,
с крыши ливень по катетам катится, размывая земной сухогруз.
Я смотрю из окна, словно с палубы, за спиной благодать и уют,
я, наверно, отсюда пропала бы, да надолго - долги не дают.
Хорошо убегать незамеченной, захватив только пса-Паспарту...
Норовят дождевые картечины пробуравить насквозь темноту.
Я ждала тебя, дождь-испытатель, но мы теперь до рассвета вдвоем,
заполняй, поскорее желательно, предоставленный мною объем.
В лужи теплые сыплется кольчато, заживляя на почве рубцы,
словно где-то звенят колокольчики, расправляя свои бубенцы.
Одиночество – дело десятое, как давно я его не боюсь...
Лишь с дождем, на поруки не взятая, заключаю внебрачный союз.
И поклясться готова на Торе я, развлекавшая дождь до зари,
что продажную девку-историю смыло в море без четверти три.
Потому-то, запутавшись с датами и не помня из них ни одной,
не приехал за нами, поддатыми, некто важный по имени Ной,
потому и не видно давно его... Из трубы над избушкою - дым,
там жена постаревшая Ноева вяжет шапочки детям седым...
Просто дождь. Просто осень зарубкою прямиком попадает под дых
как последняя истина хрупкая при отсутствии истин других.

(no subject)

Многорукая ночь-каракатица открывает невидимый шлюз,
с крыши ливень по катетам катится, размывая земной сухогруз.
Я смотрю из окна, словно с палубы, за спиной благодать и уют,
я, наверно, отсюда пропала бы, да надолго - долги не дают.
Хорошо убегать незамеченной, захватив только пса-Паспарту...
Норовят дождевые картечины пробуравить насквозь темноту.
Я ждала тебя, дождь-испытатель, но мы теперь до рассвета вдвоем,
заполняй, поскорее желательно, предоставленный мною объем.
В лужи теплые сыплется кольчато, заживляя на почве рубцы,
словно где-то звенят колокольчики, расправляя свои бубенцы.
Одиночество – дело десятое, как давно я его не боюсь...
Лишь с дождем, на поруки не взятая, заключаю внебрачный союз.
И поклясться готова на Торе я, развлекавшая дождь до зари,
что продажную девку-историю смыло в море без четверти три.
Потому-то, запутавшись с датами и не помня из них ни одной,
не приехал за нами, поддатыми, некто важный по имени Ной,
потому и не видно давно его... Из трубы над избушкою - дым,
там жена постаревшая Ноева вяжет шапочки детям седым...
Просто дождь. Просто осень зарубкою прямиком попадает под дых
как последняя истина хрупкая при отсутствии истин других.