drabkina | (no subject)

Entry tags:

чужие стихи

(no subject)

МАША ПРОТАСОВА

***
Я верю в человека без затей -
Семейного, растящего детей
Гораздого на честные уловки

На нем одном и держится земля
Ведь там, где мне мерещится петля
Он видит пользу бельевой веревки

Свободный, как правительство Виши
От вздорного диктаторства души
Он на бумаге выглядит избито

Но в деле он умней таких, как я
И, презирая тайны бытия,
Он постигает парадоксы быта

Ах, как же я завидую ему -
Влачащему набитую суму
За наглухо застегнутые двери!

И вечности, играющей с листа
О том, что жизнь безвидна и пуста
Из-за него - безумная - не верю.

***
любовь - привычка умирать
и душу с пола подбирать
без кожи быть и без костей
а никакая не постель

любовь - сгорая от стыда,
ответить "нет", подумав "да"
и с сердцем вырванным в руках
оказываться в дураках

любовь - не сеять и не жать
убитым на земле лежать
и знать, что это не война
а только он. или она.

***
по лестницам чутким как лист
слонялось бездомное лето
и дул "эвридику" флейтист
по скверному радио где-то
недаром из кожи он лез -
давил на лады и на жалость
чтоб музыка с чистых небес
в чадящую бездну спускалась
туда, где ни пифий, ни фей
ни сказок с финалом счастливым
куда если сходит Орфей
то разве с похмелья - за пивом
где спиртом бодяжат беду
и песни слагают из крика
где жизни иной, чем в аду
не хочет сама Эвридика
где солнце - как смертный обол -
не слаще чугунного люка
где тащится время как вол
под светлую музыку Глюка

***
и потому что Вас мне не обнять
мне в утешение дано понять -
как дождь растет из облака на плечи
как падает душа - до облаков
и как земля поет - без дураков
и целым стать стремятся части речи

за то, что я вдали от Ваших уст
мне дан страниц неопалимый хруст
и сердца стук о сомкнутые веки
и жизнь в бреду, пока еще бреду
и счастье первой попадать в беду
и дар входить в одни и те же реки

и оттого, что я для Вас никто
мне кажется, что лет так - через сто
Вы, взятый в херувимы Безначальным
в какую-нибудь летнюю грозу
мой силуэт заметите внизу
И на секунду станете печальны

***
он был из плоти, он был из крови
он мёрз - зима
и на младенца сквозь дыры в кровле
смотрела тьма

дым над трубою свивался в кольца
крутил, вертел
звенели мухи и колокольцы
не спал вертеп

не спали люди, трава, деревья,
речная муть,
и ночь стояла, от удивленья
забыв уснуть

блестела в сумраке шея бычья
гудела печь
мир был заношен до неприличья
валился с плеч

волхвы талмуды свои листали
осел вопил
судьба чернела над ним крестами
своих стропил

казалось, всё ожидало знака
и час настал
Мария пела, архангел плакал
ребенок спал.

И.С.Б.

Нетрезвый ветер шел, сбивая крыши
На жестяные вывески брюзжа
Часов соборных скаредные мыши
Полуночного ждали дележа
Луна скрывала оборот медали
От каждого – будь Ганс он или Жан
И тени сторожей напоминали
Уютные кошмары горожан
А тот, в ком злые звуки рыли норы
Один от лба не отнимал руки
И превращались в ноты кредиторы
Безропотные, будто должники
И становились музыкой поклоны
Униженные просьбы, глупый быт
Вонючие чернила за полкроны
Вливались в фугу, забывая стыд
«Ах, дети! Ах, безмозглые вельможи!
Ах, чертова бутылочка вина!»
Но лез мотив, как волосы из кожи
Сшелушивая с лысин времена
Еще! Еще! Пиши! Гони галопом!
Увешай стременами нотный стан!
Пусть кресла льнут к великосветским жопам
Но ветер оседлает Иоганн!..
«Откройте окна! Да пошире – душно!
Будь проклята бездушная страна!»…

И длится ночь, и жизнь ему послушна
И музыка, и ветер, и луна.

***
Вдали от городской жары
От черных крыш и шпал
Таскает волны за вихры
Голубоглазый шквал

Насильно строит их в ряды
И гонит на таран
Туда, где в рот набрав воды,
Спит желтый океан

Где острова и корабли
Стоят у входа в рай
Где жизнь, шагнув за край земли
Не держится за край

Где спит, пока волна в пути
Всё, что умеет спать
Где больше, чем до девяти
Не принято считать

Где каждый след уйдёт в песок
Где каждый миг - лови
Где все мы лишь на волосок
От смерти и любви

***
Здесь мой свитер заношенный колется
Потому что он дешев и груб
И как в недорисованных комиксах
Облачка вырастают из губ
Здесь зима - до единой детали
И метель в неё мечет ножи
Здесь нас ангелы нарисовали
Да забыли слова приложить
Здесь любовь на заснеженном глобусе
В бессловесной сиреневой мгле
В уходящем трясется автобусе
Что-то пальцем чертя на стекле

***
Настанет день, когда умолкнут речи
Иссякнут бури, разбредется рать
И крыть нам будет некого и нечем
И никого не будут убивать

Притихнут те, кому сейчас неймется
Заткнутся первачи и крикуны
И никому на свете не придется
Бояться нищеты или войны

Вожди и судьи захлебнутся кровью
Их не спасут ни золото, ни медь
И все, что было тронуто любовью
Теперь уже не сможет умереть

Ни горя, ни грызни за корку хлеба
Ни пошлости, ни мелкой суеты
Но только жизнь, и океан, и небо
И детский смех, и творчество, и ты

***
Где же живет мое счастье? Нигде.
Так называется эта далекая местность
На полпути из Отчаяния в Неизвестность
В тысяче миль от Спокойствия - ближе к Беде
В царстве подстреленных птиц и несбывшихся снов
Там, где у прошлого нет над влюбленными власти
В доме из вздохов, нечаянных взглядов и слов
Там проживает мое невозможное счастье
Учит святых, оставляя следы на воде
Пляшет с чертями и в сны мои входит без стука
Где же живет мое счастье? Да, в общем - нигде
В том-то и штука, о, Господи, в том-то и штука.