![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
(no subject)
Не помню, говорила ли я, что безумно люблю Чичибабина.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Спасибо, что познакомили.
Читает бесподобно.
И стихи восхитительные.
Читает бесподобно.
И стихи восхитительные.
Замечательный поэт!
Но во всевозможных списках-ранжирах поэтов ХХ века, которые так любят составлять в последнее время, его не упоминают. Что, в частности, свидетельствует, о ценности этих списков.
Но во всевозможных списках-ранжирах поэтов ХХ века, которые так любят составлять в последнее время, его не упоминают. Что, в частности, свидетельствует, о ценности этих списков.
Ночью черниговской с гор араратских,
шерсткой ушей доставая до неба,
чад упасая от милостынь братских,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Плачет Господь с высоты осиянной.
Церкви горят золоченой известкой,
Меч навострил Святополк Окаянный.
Дышат убивцы за каждой березкой.
Еле касаясь камений Синая,
темного бора, воздушного хлеба,
беглою рысью кормильцев спасая,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Путают путь им лукавые черти.
Даль просыпается в россыпях солнца.
Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти.
Мук не приявший вовек не спасется.
Киев поникнет, расплещется Волга,
глянет Царьград обреченно и слепо,
как от кровавых очей Святополка
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Смертынька ждет их на выжженных пожнях,
нет им пристанища, будет им плохо,
коль не спасет их бездомный художник
бражник и плужник по имени Леха.
Пусть же вершится веселое чудо,
служится красками звонкая треба,
в райские кущи от здешнего худа
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Бог-Вседержитель с лазоревой тверди
ласково стелет под ноженьки путь им.
Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти.
Чад убиенных волшбою разбудим.
Ныне и присно по кручам Синая,
по полю русскому в русское небо,
ни колоска под собой не сминая,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
шерсткой ушей доставая до неба,
чад упасая от милостынь братских,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Плачет Господь с высоты осиянной.
Церкви горят золоченой известкой,
Меч навострил Святополк Окаянный.
Дышат убивцы за каждой березкой.
Еле касаясь камений Синая,
темного бора, воздушного хлеба,
беглою рысью кормильцев спасая,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Путают путь им лукавые черти.
Даль просыпается в россыпях солнца.
Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти.
Мук не приявший вовек не спасется.
Киев поникнет, расплещется Волга,
глянет Царьград обреченно и слепо,
как от кровавых очей Святополка
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Смертынька ждет их на выжженных пожнях,
нет им пристанища, будет им плохо,
коль не спасет их бездомный художник
бражник и плужник по имени Леха.
Пусть же вершится веселое чудо,
служится красками звонкая треба,
в райские кущи от здешнего худа
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Бог-Вседержитель с лазоревой тверди
ласково стелет под ноженьки путь им.
Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти.
Чад убиенных волшбою разбудим.
Ныне и присно по кручам Синая,
по полю русскому в русское небо,
ни колоска под собой не сминая,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Да, один из немногих, самых лучших поэтов.Имхо.
Жаль, что поздно его узнали и рано он ушел.Не знаю, вышла ли у него
хоть одна книжка, мне не подалась, только публикации в разных местах.
спасибо, что напомнили о нем.
Жаль, что поздно его узнали и рано он ушел.Не знаю, вышла ли у него
хоть одна книжка, мне не подалась, только публикации в разных местах.
спасибо, что напомнили о нем.
По голосу узнанный в Лире,
Из всех человеческих черт
Собрал в себе лучшие в мире
Зиновий Ефимович Гердт.
И это ни капли не странно,
Поскольку, не в масть временам,
Он каждой улыбкой с экрана
Добро проповедует нам.
Когда ж он выходит, хромая,
На сцену, как на эшафот,
Вся паства, от чуда хмельная,
Его вдохновеньем живёт.
И это ни капли не странно,
А славы чем вязче венок,
Тем жёстче дороженька стланна,
Тем больше ходок одинок.
Я в муке сочувствия внемлю,
Как плачет его правота,
Кем смолоду в русскую землю
Еврейская кровь пролита.
И это ни капли не странно,
Что он - той войны инвалид,
И Гердта старинная рана
От скверного ветра болит.
Но, зло превращая в потеху,
А свет раздувая в костёр,
Он - выжданный брат мой по цеху
И вот уж никак не актёр.
И это ни капли не странно,
Что, логику чудом круша,
Без спросу у крови и клана
К душе прикипает душа.
Хоть на поэтической бирже
Моя популярность тиха,
За что-то меня полюбил же
Заветный читатель стиха.
В присутствии Тани и Лили,
В предверьи бастующих шахт,
Мы с ним нашу дружбу обмыли
И выпили на брудершафт.
Не создан для тёплых зимовий
Воробышек - интеллигент,
А дома ничто нам не внове,
Зиновий Ефимович Гердт.
Из всех человеческих черт
Собрал в себе лучшие в мире
Зиновий Ефимович Гердт.
И это ни капли не странно,
Поскольку, не в масть временам,
Он каждой улыбкой с экрана
Добро проповедует нам.
Когда ж он выходит, хромая,
На сцену, как на эшафот,
Вся паства, от чуда хмельная,
Его вдохновеньем живёт.
И это ни капли не странно,
А славы чем вязче венок,
Тем жёстче дороженька стланна,
Тем больше ходок одинок.
Я в муке сочувствия внемлю,
Как плачет его правота,
Кем смолоду в русскую землю
Еврейская кровь пролита.
И это ни капли не странно,
Что он - той войны инвалид,
И Гердта старинная рана
От скверного ветра болит.
Но, зло превращая в потеху,
А свет раздувая в костёр,
Он - выжданный брат мой по цеху
И вот уж никак не актёр.
И это ни капли не странно,
Что, логику чудом круша,
Без спросу у крови и клана
К душе прикипает душа.
Хоть на поэтической бирже
Моя популярность тиха,
За что-то меня полюбил же
Заветный читатель стиха.
В присутствии Тани и Лили,
В предверьи бастующих шахт,
Мы с ним нашу дружбу обмыли
И выпили на брудершафт.
Не создан для тёплых зимовий
Воробышек - интеллигент,
А дома ничто нам не внове,
Зиновий Ефимович Гердт.
Совсем его не знала... Спасибо, Юльк.
Какая же я темная.
Какая же я темная.
Книжки выходили.
В Москве первая, кажется в 1992 г., была издана за счет автора.
Но потом было еще несколько изданий, в том числе большой двухтомник (не помню, в Москве или Харькове).
В Москве первая, кажется в 1992 г., была издана за счет автора.
Но потом было еще несколько изданий, в том числе большой двухтомник (не помню, в Москве или Харькове).
Спасибо: я тоже не знала этого поэта (позор мне!), спасибо большое за стихи!
И опять - тишина, тишина, тишина.
Я лежу, изнемогший, счастливый и кроткий.
Солнце лоб мой печёт, моя грудь сожжена,
И почиет пчела на моём подбородке.
Я блаженствую молча. Никто не придёт.
Я хмелею от запахов нежных, не зная,
то трава, или хвои целительный мёд,
или в небо роса испарилась лесная.
Всё, что вижу вокруг, беспредельно любя,
как я рад, как печально и горестно рад я,
что могу хоть на миг отдохнуть от себя,
полежать на траве с нераскрытой тетрадью.
Это самое лучшее, что мне дано:
так лежать без движений, без жажды, без цели,
чтобы мысли бродили, как бродит вино,
в моём тёплом, усталом, задумчивом теле.
И не страшно душе - хорошо и легко
слиться с листьями леса, с растительным соком,
с золотыми цветами в тени облаков,
с муравьиной землёю и с небом высоким.
Я лежу, изнемогший, счастливый и кроткий.
Солнце лоб мой печёт, моя грудь сожжена,
И почиет пчела на моём подбородке.
Я блаженствую молча. Никто не придёт.
Я хмелею от запахов нежных, не зная,
то трава, или хвои целительный мёд,
или в небо роса испарилась лесная.
Всё, что вижу вокруг, беспредельно любя,
как я рад, как печально и горестно рад я,
что могу хоть на миг отдохнуть от себя,
полежать на траве с нераскрытой тетрадью.
Это самое лучшее, что мне дано:
так лежать без движений, без жажды, без цели,
чтобы мысли бродили, как бродит вино,
в моём тёплом, усталом, задумчивом теле.
И не страшно душе - хорошо и легко
слиться с листьями леса, с растительным соком,
с золотыми цветами в тени облаков,
с муравьиной землёю и с небом высоким.
Замечательное, да... Спасибо :)
вот - держу в руках двухтомник, изданный в Харькове ("Фолио") в 1998 году тиражом пять тысяч. Борис Чичибабин в стихах и прозе. И все-таки я был поэтом...
Библиография
* Мороз и солнце. — Харьков, 1963.
* Молодость. — М.: Советский писатель, 1963.
* Гармония. — Харьков, 1965.
* Плывет Аврора: Книга лирики. — Харьков: «Прапор», 1968.
* Колокол: Стихи. — М.: Известия, 1989; М.: «Советский писатель», 1991 ISBN 5-265-01312-1
* Мои шестидесятые. Киев: Дніпро, 1990.
* Цветение картошки: Книга лирики. — М.: Моск. рабочий, 1994 ISBN 5-239-01703-4
* 82 сонета + 28 стихотворений о любви. М., 1994
* В стихах и прозе. Харьков: СП «Каравелла», 1995; Харьков: Фолио, 1998
* Мороз и солнце. — Харьков, 1963.
* Молодость. — М.: Советский писатель, 1963.
* Гармония. — Харьков, 1965.
* Плывет Аврора: Книга лирики. — Харьков: «Прапор», 1968.
* Колокол: Стихи. — М.: Известия, 1989; М.: «Советский писатель», 1991 ISBN 5-265-01312-1
* Мои шестидесятые. Киев: Дніпро, 1990.
* Цветение картошки: Книга лирики. — М.: Моск. рабочий, 1994 ISBN 5-239-01703-4
* 82 сонета + 28 стихотворений о любви. М., 1994
* В стихах и прозе. Харьков: СП «Каравелла», 1995; Харьков: Фолио, 1998
Прочла спешно - "о ценности этих стихов" и уже занесла гневную десницу над клавиатурой - защищать Чичибабина...:)
Да, и онлайн мало можно найти его стихотворений.
Да, и онлайн мало можно найти его стихотворений.
Очень рада, что вам понравилось.
Наверное, это не всегда хорошо, но я не испытываю пиитета ни к каким табелям о рангах, официально "признанным" спискам и прочая. Все приходится выбирать самим... :)
Спасибо, этого стихотворения я не помнила, а может, и не читала вообще.
У него была тяжелая биография, идеалы, пафос, отсидка, даже после отсидки - пафос, наверное, поэтому я его люблю как раз поздним, уже после всего этого, спокойного, мудрого и печального.
Мне очень приятно, когда находятся люди, которые тоже любят Чичибабина :). Все-таки, его знают очень и очень мало, в моем не университетском окружении, например - единицы.
Если бы я выбирала текст для Лапушки, я бы, наверное, выбрала этот же :)
Он был и остается совсем не тиражируемым, Анютик. Поэтому нет ничего странного в том, что ты его не знаешь. Увы, не учись я на филфаке, тоже бы не знала... Я, чуть появится время, недели через 2, сделаю его подборку сюда.
"Плывет Аврора"... :)
А я и не знала про столько книг, ничего, кроме двухтомника, и не видела ни разу.
А я и не знала про столько книг, ничего, кроме двухтомника, и не видела ни разу.
Перестроечные публикации в Огоньке, переписывание в тетрадку, упоённо - чистое, романтическое,мученическое - я почуял беду и проснулся от горя и смуты, и заплакал о тех, перед кем в неизвестном долгу, - и не знаю, как быть, и как годы проходят минуты, ах, родные, родные, ну чем я вам всем помогу... - наложенное на душевный сквозняк перемен вокруг; удивленное узнавание того, что Чичибабин - мой земляк...
Удивительно, что в интернете, где можно найти всех и вся, мало чичибабинских стихов.
Удивительно, что в интернете, где можно найти всех и вся, мало чичибабинских стихов.
совершенно верно. много пафоса, много искренней, но для меня чрезмерной словесности. даже внешность - этот лоб, эти суровые брови - аскет и идеалист. но среди всего этого - да-да - что-то совершенно живое. Трава, тишина, старые руки.
хотела Вас об этом попросить!
Да, это его стихотворение и у меня намертво вбито в мозг. А Интернет... ну, это такая большая самопальная википедия... :)
Page 1 of 5